Думаю, и на предыдущих прямых линиях (их всего было 17), и на вчерашней подобная критика опровергалась. К примеру, телеведущий спрашивает Владимира Владимировича: за многие вопросы отвечают чиновники на местах, и вам не обидно, что спрашивают с вас?
На что Путин отвечает: «Это не может быть обидно – это моя работа. Если что-то не происходит, в этом есть и часть моей вины. Но я не собираюсь закрывать глаза на то, что должно быть сделано на уровне министерств, ведомств и в регионах, и коллеги должны отвечать за комплекс вопросов, который входит в их прямую компетенцию».
Спросили Президента и то, почему он решает частные, мелкие вопросы. На что он ответил: «Если они касаются судеб конкретных людей, то я не считаю их мелкими».
Вот, собственно, и вырисовывается основная характеристика подобных бесед с первым лицом страны: это как задушевная встреча первого лица с простыми людьми с элементами управления страны «в ручном режиме». Причем не по старинке, а в динамичном современном формате.
ИНТЕРЕСНЫЕ МОМЕНТЫ ПРЯМОЙ ЛИНИИ С ПУТИНЫМ
Перед организаторами и главным героем ставятся несколько основных задач: придать разговору динамичность, искренность, деловитость.
Задушевность. Путин время от времени пишет ручкой. Это придает уверенности людям в том, что Президент ничего не упустит из виду. Еще во время прямых линий появляются вопросы, как правило, от детей «доброму дяде Вове», и он выполняет желания, как добрый волшебник.
Данная прямая линия – хорошо срежиссированное действие. Его более четырех часов можно смотреть без отрыва от экрана. Динамичность как обычно придают сюжеты с мест, вопросы из студии, вопросы в прямом эфире. Но на этот раз перед Путиным был экран, откуда он время от времени брал вопросы и отвечал на них. Есть также «лирично-патриотические» отступления, например, сюжет из Дагестана, где бывшие ополченцы просят приравнять их к ветеранам боевых действий. Они напоминают Президенту, что во время чеченской войны в походных условиях ему предложили поднять бокал, на что тот ответил: еще не время. Дагестанцы предлагают поднять бокал сейчас, на что Путин говорит, что рад это сделать непосредственно с ними. Такие человеческие истории – важная часть общения с народом. Помню, во время первой предвыборной кампании использовалась похожая человечная история о том, как, будучи сотрудником госбезопасности в Восточной Германии, Путин в одиночку преградил путь толпе пьяных молодых людей, которые пытались ворваться на территорию здания КГБ. При этом он говорил примерно следующее: я офицер, готов стоять здесь до конца.
ДВА ИЗВЕЧНЫХ РУССКИХ ВОПРОСА
Естественно, что беседы, подобные прямым линиям, - неотъемлемая часть жизни России, если хотите, неотъемлемая часть русской души. И вот почему: в ходе разговора Президент отвечает (пытается ответить) на два извечных русских вопроса: «что делать?» и «кто виноват?»
После стагнации в экономике 2014-2017 годов естественным был вопрос об экономическом развитии. Каких-либо ясных, научно приглаженных тезисов Путин не назвал. Но показал, что правительство знает, как действовать дальше. Назову те выкладки, которые запомнил. Президент дал понять, что у нас такой же смешанный тип экономики, как у динамично развивающихся Китая и Индии (хотя непонятно это сравнение, ведь темпы роста экономики у названных стран в разы выше, чем в России).
Еще Путин сказал о том, что у страны нет долга, а золото-валютные резервы растут и достигли значительной величины.
Ну и о перспективе: благосостояние граждан будет постоянно расти, и главная задача – сделать это за счет роста производительности труда. Это должно быть достигнуто за счет реализации нацпроектов. Иначе говоря, если нацпроекты «выстрелят», то у людей появится более сильная мотивация работать лучше и больше.
Кто виноват? Как выше сказано, могут быть виноваты все, в том числе сам Президент. Те, кто еще плохо работает. Это вполне в русле российского самопокаяния.
Ну и, конечно, виноваты санкции, Трамп. В вопросах внешней политики, особенно Украины, проявляется твердость.
«ДВОЯКИЕ» ОТВЕТЫ
Интересно наблюдать за тем, как Владимир Владимирович отвечает на прямые вопросы как бы утвердительно, но в то же время двояко. Назову несколько примеров.
Это, конечно, ответ на вопрос о Ленском мосте. Его можно трактовать по-разному.
На острый вопрос о коррупции с примером 9 млрд полковника Захарченко, о том, что он не мог действовать в одиночку, Президент отвечает пространно. В конце заявляя, что число коррупционных преступлений сокращается. При этом непонятна причина сокращения – меньше стали раскрывать, или меньше стали воровать.
Правозащитник сказал о том, что все больше предпринимателей сидят в СИЗО и теряют свой бизнес; хорошо бы отпускать их под залог. На что Путин отвечает примерно следующее: да, практику залога можно использовать шире, но они бегут, потом их выдают из зарубежных стран в очень редких случаях. И тут же начинает говорить о том, что одна из главных проблем – бесконечное содержание под стражей. И добавил: «До конца ноября – начала декабря Генпрокуратура и Верховный суд должны внести свои предложения по мерам пресечения при экономических преступлениях». Вот и получается: радоваться или нет предпринимателям – большой вопрос.
Хотя соглашусь с тем, что некоторые вопросы уже подразумевают двоякие ответы. Взять наш мост через Лену. Сколько наши «хитрецы» из правительства республики не напридумывали обоснований экономической целесообразности мостового перехода, однако в Москве тоже не простаки работают – они видят, что «окупаемость не просматривается совершенно».
Но были и такие ответы, от которых откровенно хочется развести руками. Например, вопрос о большом расхождении в зарплатах сотрудников и руководителей. Путин отвечает, что вопрос надо решать, но тут же говорить, что на топ-менеджерах - все-таки большая мера ответственности.
Или проблема дороговизны авиаперелетов. Путин сам говорит, что одна из основных причин в этом – высокая цена авиакеросина. В последние годы нефтепереработчикам предоставлен ряд существенных преференций. Но, оказывается, они касаются только моторных топлив, а авиатоплива не касаются. В результате рост авиатарифов составил почти 10 процентов. Президент обнадеживает: это упущение должно быть немедленно исправлено! Однако в преференции для нефтепереработчиков верится слабо, ведь в Якутии цена растет и на простой бензин, и на дизельное топливо, причем по несколько раз год! Если в этом виноваты наши местные власти, то почему не вмешается вездесущая рука Кремля?!
Ну и, конечно, история с водопроводом в 20 км от столицы Тюменской области весьма слабовата. Это не тот вопрос, когда губернатору или мэру можно сделать нагоняй или вообще снять с поста к чертовой матери. Может быть, таким образом нам хотели показать, что жизнь в России налаживается?
Игорь САВВИНОВ,
специально для В Якутии.ру.
