— Тринадцатый выезд — в Мирнинский район. Не в зеленый и уютный Мирный — город состоит из одних берез, а сразу в поселки, тут люди редко видят федеральных политиков.
А люди в этом крае интересные. После встречи в поселке Арылах — сразу в поселок Алмазный.
Терпеливые, спокойные, твердые как алмаз. Подходят на встречу неторопливо, слушают, не кивая.
Что им сказать? Отвечать приходится за всех — и за Госдуму, и за правительство, и за всю условную власть в целом.
— Задавайте вопросы, критикуйте меня.
Если ты депутат, тебя обязательно будут критиковать и поправлять, мы тут для этого.
А если ты депутат-женщина, тебя поправляют еще больше!
Женщины понимающе смеются и обмахиваются, как веерами, агитационными материалами — в стареньком здании очень жарко.
Впрочем, в некогда сияющем от вливаний Алмазном вообще много очень и очень старого фонда. А тарифы тут городские. А соседний Арылах платит по поселковому.
Где справедливость?
Капремонт — общая беда. Деньги уходят в Якутск, а прохудившиеся крыши просят ремонта в Алмазном. С этим так просто не разберешься. Это проблема по всей стране. Взносы на капремонт — и добро, и зло, и везде есть недовольные.
Все согласны, что в целом надо делать так, чтобы в бюджетах небольших поселений оставалось больше денег. Вспоминаю недавние поручения президента Владимира Путина о наполнении местных бюджетов — люди одобрительно кивают.
— И Мишустин об этом говорил — вспоминает депутат.
— Потому что хороший руководитель, — внезапно оживает мужчина на первом ряду.
— Налоговик, и какой умный — вздыхает зал.
Еще пару минут внезапный фан-клуб руководителя правительства в селе Алмазном Мирнинского района Республики Саха (Якутии) увлеченно обсуждает его деловые качества.
Но вернемся к реформе местного самоуправления. Централизация, когда за услугами надо ехать в центр, для маленьких поселений вроде Алмазного — нож к горлу.
— Что вы тут говорите! Почту России у нас сократили и надо ехать черт знает куда. А вы тут приехали и говорите! — внезапно кричит Геннадий Иванович.
— нет, я как раз наоборот говорю, что это ошибка.
— а, тогда извините.
Буря улеглась, не начавшись.
Заговорили об изменениях к печально известному «собачьему» закону. Он дает возможность регионам самим предлагать законы, подходящие для каждого из них. Действующий закон не позволял так делать — в итоге суровыми якутскими зимами оголодавшие бродячие собаки охотятся на людей, и сделать ничего невозможно.
— Придурошный закон, — кричат мужчины с места.
— Женщину загрызли, — вздыхают женщины.
А ведь это революционное решение. Впервые регионы в этом плане получают больше возможностей, и незачем всех грести под одну гребенку.
Поговорили и про международное положение. Про Украину и даже про Африку.
— Долбануть бы уже, если честно, да и все, — говорит Геннадий Иванович — и я не против зерно в Африку везти, но зачем у нас хлеб дорожает? Неправильно это, я считаю.
Из Африки — обратно в Алмазный.
— Как нам снова открыть столовую тут? Негде праздники отмечать.
Зал гудит одобрительно.
— Я хотел ее выкупить, но смысла нет, там отопление отключили. Семь миллионов просили.
На секунду показалось, что у каждого жителя Алмазного в кармашке по алмазу. Но нет, показалось.
— Поехали сейчас, посмотрите нашу больницу.
Больница выглядит печально. Старшая медсестра получает 30 тысяч рублей. Берут несколько ставок. Нет кадров, один терапевт на четыре отделения.
Нет машины скорой.
Сколько стоит косметический ремонт? Отвечают: 3-4 миллиона. Дешевле, чем выкупить столовую. Сестра-хозяйка и по совместительству поселковый депутат, тянет все это грустное хозяйство на себе и сотрудниках-энтузиастах.
— Сардана Владимировна, я здесь родилась и выросла. Раньше были врачи. У нас сейчас работает 14 человек, раньше 50 человек. Скорая была. А если закроют стационар? В Айхале посмотрела — там идеально, почему у нас такие условия?
70 лет сестре-хозяйке. Татьяна Анатольевна хочет успеть увидеть свою больницу цветущей и с новым полом. Обменялись телефонами. Будем думать, как быть.
Ваша Сардана АВКСЕНТЬЕВА.
