Мы сидели в ее маленьком кабинете в Солнечном городке Национального центра медицины и не спеша беседовали. Я слышала о Ирине Михайловне столько хорошего, что, честно скажу, была заинтригована. Она оказалась очень приятным, легким в общении человеком. Мне кажется, что лучшая характеристика человека – то, что он говорит о людях. Говоря о своих коллегах по реабилитационному отделению Детской городской больницы, где она начинала работать, Ирина Михайловна находит такие слова, которые характеризуют ее саму как человека глубокого, интересного и очень доброго.
— У многих из нас уже выросли собственные дети, мы обросли собственными внуками, не только мы сами, но и наши пациенты, – начинает свой рассказ Ирина Михайловна. — Встречаешь порой уже выросших своих пациентов и радуешься, удивительно и радостно, что дети, несмотря на сложные перипетии со здоровьем, смогли занять свою нишу социальную, организовать семью, родить детей, познать семейное счастье. Говорю так потому, что есть такие состояния, которые инвалидизируют настолько, что дети часто остаются на попечении только своей семьи.
— Когда Вы приехали в Якутск, Ирина Михайловна?
— Я приехала в Якутск как раз в 1993 году, когда образовалось отделение восстановительного лечения детей. Конечно, сразу встал вопрос о работе, и я, по образованию детский психиатр, кинулась на поиски. В республиканской больнице Кушкаш Ивановна Пахомова подсказала мне, что в порту открылось реабилитационное отделение, что заведует им невролог Екатерина Петровна Никитина и что в штатном расписании может быть детский психиатр. Я поехала туда и в тот же день устроилась на работу.
— Как Вас встретили?
— Коллектив на Можайского только складывался. У меня к этому времени уже был опыт работы в многопрофильной команде в Москве, в НИИ дефектологии, и вопросы совместного курирования ребенка мне были знакомы. Когда я пришла, сразу было оговорено, что врачи занимаются диагностикой, лечением, реабилитацией, подбором программы для ребенка. Мне как психиатру было поручено наладить взаимодействия специалистов, включить педагогов в работу в плане педагогической реабилитации. Нужно было научить педагогов работать так, чтобы педагогические занятия несли лечебно-оздоровительный эффект. Там было такое творчество, у всех было такое желание работать, творить, такое было единение! Я увидела большую заинтересованность и врачей, и педагогов, готовность все свои знания, все свои таланты приложить для того, чтобы ребенок, который не имел возможности пойти в детсад по своему состоянию, смог получить все, что получают остальные ребятишки, чтобы пребывание в реабилитационном отделении было не только уколами, процедурами, массажами, а чтобы это была полноценная жизнь. Вспоминаются этими годы как удивительные, мы жили и дышали, как единый организм. Такое фантанирующее время было, фонтанирующие люди, прямо искрящиеся…
— Расскажите, пожалуйста, о тех, с кем работал рядом.
— Когда я готовилась к этой встрече, передо мной прошла целая череда воспоминаний. Какие в отделении работали люди! Заведующая отделением Екатерина Петровна Никитина активно вела детей, консультировала. Она была больше, чем врач, она была как учитель. Имея такой колоссальный опыт как невролог, она считала необходимым делиться им с коллегами и смотрела ребенка «вслух». Рядом сидели неврологи Екатерина Петровна Никитина и Зинаида Ивановна Андросова, педиатры Зинаида Егорова Ильчибаева и Зинаида Егоровна Андросова. У всех был разный опыт, они обсуждали каждого ребенка, буквально «взвешивали», как бриллиант. Екатерина Петровна была удивительно корректным человеком, умела разговаривать с людьми очень уважительно, даже не просто корректно, она в разговоре поднимала собеседника до своего уровня. Когда от нее человек выходил, было видно, что он был у Екатерины Петровны, он прямо нес на лице печать просвещенности.
Она умела руководить, и это было по-матерински, мы очень многому научились у нее, и прежде всего отношению к пациенту, к его родителям. Она умела как-то предупредить все негативные моменты, родители очень доверяли ей. С удовольствием вспоминаю Людмилу Иосифовну Вальдю, удивительно разностороннего ума человек, эрудит, интереснейший собеседник, удивительнейший рассказчик, эстет. Если наше отделение представить себе как колье, то она, конечно, сапфир. При всей этой тяжкой, колоссально напряженной работе, крайней ответственности и напряженности я ее помню очень жизнерадостным человеком. Что она могла видеть на энцефалограмме?! Но она собственной эрудицией трактовала мозг ребенка… Очень преданным человеком была ее медсестра Говорова Александра Николаевна. В медицинской сестре очень ценно умение помочь врачу, так организовать поток больных, чтобы не только прекрасно делать свою работу, но и уметь защитить доктора от излишнего потока, лишних контактов, а она это могла. Она была настоящий соратник, и в ней это виделось издалека. У нас были удивительные повара, две Любы: Дубограй и Березовская.
Очевидно, им нравилось готовить, и готовили они от души. Дети с удовольствием уплетали все, что они готовили. Сейчас мне вспоминается, что все здание было пропитано запахом состряпанных ими булочек. Помню, с каким удовольствием, с криками «Ура!» бежали детишки на уколы, когда дежурила Ирина Жамсаевна. Медсестра процедурного кабинета, она переучилась на медсестру физиокабинета. Восторг вызывал у всех музыкальных работников дошкольных учреждений городато, как умудрялась провести музыкальное занятие наш музыкальный руководитель Чеханова Любовь Павловна. У нее даже неговорящие дети говорили. Она в свои музыкальные занятия ввела элементы логоритмики и психогимнастики! И память зрительную успевала тренировать и все, что нужно ребенку для реабилитации. Логопеды были умницы, психолог у нас Иданова Лариса Степановна очень организованный человек и замечательный методист была. Я сейчас нет-нет, да услышу отзывы родителей, дети которых проходят реабилитацию на Каландаришвили. Аплодисменты всегда слышу в адрес Виктории Михайловны, Людмилы Иосифовны, Татьяны Львовны. Родители с восхищением отзываются о молодом дефектологе Улите Николаевне. Работа этих специалистов вызывает восторг и умиление…
Она называет фамилии, имена и отчества почти всех специалистов отделения и обо всех говорит с огромной гордостью и уважением. Потом неожиданно Ирина Михайловна ненадолго замолкает и, вздохнув, продолжает свой рассказ.
— Вы знаете, вчера я вспомнила об Анне Алексеевне Наумовой.
Анна Алексеевна Наумова – тема отдельного разговора, основатель, идеолог, организатор и вдохновитель восстановительного лечения и реабилитации детей с тяжелыми неврологическими и ортопедическими заболеваниями, но я не останавливаю свою визави и с удовольствием слушаю.
— Это был непростой, но очень интересный человек. Она могла поставить задачи, могла потребовать, но могла и пошутить, и посмеяться вместе с нами. Реабилитация и профилактика были для нее очень важны, ей нужно было все это начинать, доказывать необходимость, убеждать, и делать это на высоком уровне. Это, наверное, было сложно. И Вы знаете, она умела не только слушать, она умела слышать, она проникалась потребностями, идеями докторов настолько, что отстаивала их как свои собственные идеи, боролась за них и умела их отстоять. Если бы не было этого, она не смогла бы открыть еще одно реабилитационное отделение, потом другое, потом третье…
Ведь работало три отделения: психоневрологическое, нейро-ортопедическое и соматическое, педиатрическое. И все они работали, там прямо квоты были. Программы наших врачей-неврологов звучали на весь город. Потребность была очень высокой. Она и сейчас, наверное, острая, но сейчас уже медицинская помощь стала шире. Для нее реабилитация была делом жизни. Ведь когда Анна Алексеевна ушла из детской больницы, она все равно занималась реабилитацией, уже в наркологии…
Беседовала Зоя ИГНАТЬЕВА.
